Он нас вообще мало к чему готовил, но точно не к такому.
Когда ты выбираешь профессию, на это влияют масса факторов: исторические (например, когда у тебя вся династия сталеваров, то как-то сложно себя видеть в другой системе координат), прагматические (популярность профессий, конкурсы на разные факультеты и прочее), личные (склонности, интересы, любопытство) и многие-многие другие.
Выбирая журфак, конечно, многие из абитуриентов сталкиваются со всеми этими факторами, но, кажется, гораздо чаще, молодые люди просто движимы романтичными порывами.
Открывать для себя людей и страны, погружаться в интересные темы, проводить расследования, искать то, что скрыто, помогать людям, менять жизни, быть на передовой событий. Звучит красиво и благородно. Хотя в наших реалиях больше похоже на миф.
Миф, который поддерживают в студентах журфаков по всей стране с первого курса и до самой дипломной. Да, те, кто пойдет работать раньше, скорее всего, начнут смутно подозревать, что романтики в профессии – ноль помноженный на ноль (да простят нас любители точных наук), а все прописанные правила, права, свободы и этические конструкции работают только тогда, когда это кому-то выгодно. По крайней мере в Беларуси и большинстве стран пост-советского пространства.
Быть журналистом у нас – больно, неприятно и опасно. Даже если ты не занимаешься коррупционными скандалами и прочими расследованиями.
Катерина Борисевич и Екатерина Андреева – выпускницы журфака БГУ. Того самого, где есть отдельные курсы по праву и журналистской этике. Того, где про функции журналистов, про их особый статус говорят ежедневно, ежечасно. Того, где студентам твердят про ответственность, но про уголовную, да еще и по абсурдным обвинениям, стеснительно умалчивают.
Того, где говорят про опасность профессии – не то, чтобы вскользь, но на примерах, как можно более далеких от беларусских реалий. Рассказать студентам про Листьева или Пола Хлебникова – почему бы и нет? Про Завадского или Шеремета – а давайте о чем-нибудь другом…
Познакомить журналистов с красивыми формулировками Закона о СМИ – нет проблем. Ответить на вопросы, почему это все не работает, и журналистов не пускают на официальные мероприятия, футболят из властных кабинетов и задерживают за якобы участие в момент выполнения ими профессиональных обязанностей – «вы же сами все понимаете».
По данным [3] БАЖ, в 2020 году абсолютное большинство атак на журналистов и медиа было связано с освещением ими выборов, прошедших в августе, и последующих за ними массовых протестных акций.
В 95% случаев «агрессорами» выступали представители власти (сотрудники силовых структур, должностные лица и т.д.). Наиболее массовым типом нарушения прав журналистов стали их задержания.
БАЖ зафиксировал 481 задержание за год, что более чем в два раза больше, чем за шесть предыдущих лет, вместе взятых. Предыдущим «пиковым» годом был поствыборный 2011 г., когда журналистов задерживали 167 раз. Почти столько же журналистов было задержано только в августе 2020 г. – 160.
И задержания продолжаются, равно как и продолжаются нелепые суды над работниками медиа.
Законность, порядок, уважение к профессии журналиста как такового? Нет, не слышали. Ни милиция, ни ОМОН, ни странные люди без опознавательных знаков.
Во время акций протестов в Минске три раза стреляли из огнестрельного оружия в журналисток. Так, 10 августа журналистка «Нашей Нівы» Наталья Лубневская была ранена резиновой пулей, когда один из сотрудников правоохранительных органов остановился в 10 метрах от группы журналистов в жилетах «Пресса» и выстрелил в ногу журналистке, снимавшей протесты. Лечение в больнице заняло более месяца. Уголовное дело в отношении стрелявшего? Вот еще!
Вряд ли Наталье рассказывали на журфаке БГУ, что с ней такое может случиться в центре беларусской столицы во время мирной гражданской акции. И никто не понесет за это ответственность.
Наверняка и Наталье, и двум Катеринам преподаватели расписывали в красках в какой свободной и правовой стране они живут. Как им повезло жить и родиться именно здесь. Как здорово работать журналистом в Беларуси. Главное что? Главное – тихо делать свою работу, помнить про политику партии и не лезть на рожон. Тем более девушкам.
Да-да, гендерные стереотипы – это то, к чему журфак вас с радостью подготовит. А вот к применению газа на мирных акциях – нет. И к контузии от свето-шумовых гранат – то же нет. И про резиновые пули в теле – ни слова.
И уж тем более про то, как защитить себя от произвола тех, кто называет себя правоохранителями, как принять, что судью не хотят слышать твои аргументы, а прокурор уверен, что микрофон в твоих руках, - оружие. И за это ты получаешь реальный срок.
На журфаке учат задавать вопросы, постоянно твердят про разницу между закрытыми и открытыми, объясняют, почему так важно изучать формальную логику, чтобы не попасться в ловушку противоречий и казуистики.
А на деле: задаешь вопросы – подталкиваешь к преступлению и становишься соучастником (привет, Кафка!) А на деле: пытаешься обратить внимание суда на несовпадение показаний, на странную извращенную логику обвинения – закрывают рот и просят сидеть ровно. Суд – умный, суд все знает.
И решение «Виновна/виновен». И этот потолок не пробить. Ты – под колпаком того, что с августа 2020 года называется «иногда не до законов».
Впрочем, это не до законов началось не в 2020-м, и даже не в 2010-м, а гораздо раньше. Оно росло по капле, по одному задержанию, по одному обыску, по одному приговору, оно силилось чиновничьим произволом, когда на все запросы – «у нас есть свои газеты». Когда на все попытки задать вопросы – «покиньте кабинет». Когда на все походы за аккредитацией «Белсата» - «отказано».
Но на журфаке об этом, конечно, не говорили. Там обещали интересную работу, возможности «четвертой власти», романтику поездок, встреч, интервью с интересными людьми. Обещали возможность заниматься любимым делом, говорили, что важно быть профессиональным, этичным и беспристрастным. Уметь слушать две стороны, а лучше – еще больше. Обещали, что если научишься задавать вопросы, станешь профи.