Госдума Российской Федерации приняла Закон «О защите детей от информации, причиняющей вред их здоровью и развитию», который вступил в действие 1-го сентября.
Слава Богу, до российских властей дошло, что вседозволенность в телерадиовещании и Интернете способна угробить нравственные устои любой нации.
Поскольку магнетизм могучих российских телеканалов полностью распространяется на белорусскую аудиторию, действие закона касается и нас. Что поделаешь: в Беларуси нет информационной политики, служащей национальным интересам.
Но применение закона уже вызвало в соседней стране оживлённые дебаты.
Прежде всего, что именно считать вредоносным для детей? Это в российском законе прописано с предельной ясностью. Отныне запрещенной считается визуальная и иная продукция:
- побуждающая детей к совершению действий, представляющих угрозу их жизни и здоровью;
- способная вызвать у детей желание употребить наркотические средства, табачные изделия, алкоголь, принять участие в азартных играх, заниматься проституцией, бродяжничеством или попрошайничеством;
- обосновывающая или оправдывающая допустимость насилия или жестокости;
- отрицающая семейные ценности и формирующая неуважение к родителям или другим членам семьи;
- оправдывающая противоправное поведение;
- содержащая нецензурную брань;
-содержащая информацию порнографического характера.
Такой перечень (порой намного более широкий) хорошо знаком любой европейской телерадиокомпании. И запреты там применяют давно, и наказания со стороны государственных и общественных органов бывают жестокие. В России же, как всегда, не обошлось без перегибов. Например, Всероссийская государственная телерадиокомпания отказалась от проката мультфильма «Ну, погоди!» в дневное время, когда его могут увидеть дети. Как будто глубокой ночью взрослые будут усаживаться у экрана, чтобы увидеть «запрещенное»: волк смалит папиросы и прикладывается к бутылочке. Уже раздались гневные тирады известных режиссеров о глупости такого подхода. Ведь крокодил Гена, а также капитан Врунгель тоже курят-курят-курят свои трубочки. А Винни Пух и вовсе занимается противоправными деяниями: например, хотел у пчел украсть их мед. При этом безнравственно прикидывался тучкой. А Муха-Цокотуха – это ж вообще путана! Позолоченное брюхо, видите ли!
Это, конечно, смешно и грустно. Думаю, со временем все войдет в свое русло. Уже создаются общественные комиссии, куда приглашены авторитетные деятели культуры, педагоги, медики, юристы.
Но сама по себе проблема гораздо глубже, чем разрешение или запрет того или иного фильма, телепрограммы, онлайн-игры.
***
В раннем детстве я не мог понять, почему по радио говорили «последние новости», а через час-два снова их повторяли. Тем более что в те, глубоко советские, времена, все новости были одинаковыми. Здесь крылся какой-то обман: сказали, что новости последние, а потом опять их передают!
Много позже, году в 64-м, во многих квартирах появились телевизоры, и все пацаны нашего двора с упоением смотрели художественные фильмы. Среди них попадались и зарубежные, где встречалось что-то «необычное»: дядя ложился на тетю и начинал ее целовать. В советских фильмах дяди и тети обнимались, как правило, под гудки паровозов и шум толпы на вокзале: он уезжал, а она обещала его ждать. Поэтому необычные сцены из заграничных фильмов обсуждались наутро всем двором. Но мы этим не сильно «заморачивались»: гораздо интереснее было вспоминать фильмы про войну — гражданскую или с немцами. Или вообще заниматься своими, дворовыми делами: лазить по чердакам, проникать без билета в приехавший цирк-шапито, лихо, «на скаку», деревянной «саблей» протыкать замерзшее белье на веревке, устраивать пакости злому соседу, обчистить школьный сад и т.п. Наша дворовая и уличная жизнь была гораздо интереснее любого кино.
Но мы хорошо знали и обратную сторону лихости и геройства: в цирке могли поймать, злой дядька способен сильно надрать уши, школьный сторож - и дрючком по лбу заехать, а уж за испорченное бельё мало не покажется: отец с матерью заплатят из своего кармана, а с тобой разберутся отдельно. И приходило главное: понимание того, что всему есть цена, и заплатить ее придется каждому. Рано или поздно.
Хорошо это или плохо, но современным детям экран заменяет реальную жизнь в гораздо большей мере, чем пацанам 50-х и 60-х. Например, нынешние подростки имеют меньше возможностей удостовериться (и слава Богу!), как это — получить в глаз или под дых. Или вообще камнем по затылку. Или самому дать кому-то в глаз. Или сломать ногу. Или упасть с крыши высокого сарая. И поэтому им, современным, труднее поверять истинность экранных событий пусть маленьким, но собственным опытом.
Но психике ребенка нужно развиваться, и она питается вторичными, экранными событиями. Как тепличные растения вырастают не на настоящем грунте, а на концентрированных растворах, созданных агрономами. Про компьютерные игры я вообще не говорю… Дети принимают киношную жизнь за настоящую и, соответственно, копируют модели собственного поведения. Или приходят от нее в ужас: «Мама, роди меня обратно!».
Детство моих детей пришлось на годы 80-е и 90-е. Это был поздний «застой», а потом гласность и перестройка. 90-е годы принесли на экран не просто реальную жизнь, а реальную до безобразия. У меня до сих пор сжимается сердце, когда вспоминаю: маленькая дочка, закрыв глаза ладошками, выбегает из комнаты, как только приближается сцена драки или кровавого убийства, издевательства или прочей непотребщины-с-похабщиной. Ведь именно в эти годы шли всякие «Бригады», «Улицы разбитых фонарей», «Менты» и пр. Сейчас дети выросли, и я не знаю, какой след оставили в их психике эти, с позволения сказать, кинопроизведения.
Но это хорошо знают психологи и педагоги.
Давно подсчитано, сколько убийств с особой жестокостью, моральных и физических извращений видит ребенок за час, мирно играя возле экрана телевизора. Нынешние дети к 12-14-ти годам видели все, и неоднократно. Не знают, но наблюдали. Поэтому примеряют к себе только внешнюю, видимую сторону любого явления (при этом до ужаса гипертрофированную): этого по горлу, этого - трубой по голове, этого просто надели на острый крюк. Им даже в голову не приходит, каково это на самом деле — тому, кого ударили, кого по горлу. Все эти кинематографические драки, убийства, истязания подаются исключительно с точки зрения победителя, насильника (пусть и справедливого). Но совсем не того, кого ударили, убили, изувечили. И здесь кроется самая главная чудовищность экранного насилия: оно отвратительно для одних и заразительно для других (в зависимости от наклонностей и воспитания). Но и в том, и другом случае опасно для неокрепшей детской и юношеской души. Она ведь всё принимает всерьёз.
Не исключено, что ускоренное принятие закона не в последнюю очередь стимулировано той волной молодежных самоубийств, которая прокатилась этим летом в России (да и в Беларуси тоже). Павел Астахов, уполномоченный при президенте РФ по правам ребенка, один из самых рьяных лоббистов принятого закона, напрямую связывает влияние телеэкрана и Интернета на возникновение стойких депрессий, которые приводят к суицидальным настроениям у молодых людей.
Так что я - за закон. Создание запретной зоны на телевидении и в Сети — необходимо.
Но решает ли это проблему в целом?
Телевизионные вещатели научатся по пунктам соблюдать все перечисленное в законе. Но куда девать все остальное, чем переполнены телеканалы и сайты?
Новости – кровавые: теракты, убийства, катастрофы, войны. Сериалы… Если пересказать сейчас вкратце сюжеты большинства из них, то это будет бред параноика, напившегося сивухи. «Русские сенсации» и прочие «Чрезвычайные происшествия», документальные «расследования» и «личные истории» в своей основе - это отхожее место различных «элит» и распоясавшейся попсы. Музыкальные шоу, клипы и целые музыкальные каналы сродни наркотику, который отупляет сознание и обостряет сексуальные склонности в одно и то же время. Потому, что там всё – ниже пояса. И это не маркируется никакими специальными знаками. Потому что не противоречит формулировкам закона.
Ничем иным, как нравственно-психологическим растлением детей посредством СМИ (терминология того же Астахова) такое не назовешь.
Но это идет в эфир ежедневно, так как привлекает массовую аудиторию, что обеспечивает рекламные доходы. А от них не откажется никто и никогда.
Битвы экстрасенсов, спиритические сеансы, фильмы о всяких монстрах, о потустороннем, подаваемом как жуткая, но неопровержимая реальность. Вот это фантасмагорическое восприятие жизни и есть самое калечащее. А не крокодил Гена с трубочкой.
Чудовища в самом деле существуют. Там, где спит разум. А вся мощь телеканалов как раз и направлена на то, чтобы разум не просыпался.
По мнению многих авторитетных российских экспертов, если начать запрещать какой-то контент, не соответствующий требованиям к показу для детей, то придется закрывать целые телеканалы.
Но и это еще не все.
Да, наркотическую способность нынешнего телевидения новый закон притупит. И ребенок, очнувшись, оглянется вокруг себя. И что же он увидит?
Он увидит то же самое насилие, психологическое, административное и физическое. Увидит, что это – норма жизни. Отца или мать уволили только за то, что они возмутились произволом и не стали молчать. Как это случилось в Могилеве, Микашевичах, далее – везде. Где менты могут налететь на дискотеку и отметелить ни за что, как это произошло в Крупках. Где испуганный ректор орет на студентов, заставляет идти на выборы. Иначе его самого уволят. Как это происходит [3] у нас.
И это уже личный опыт, не экранный.
Закона, который оградил бы молодых от вредоносной действительности, быть не может, это понятно. Но разумный и добрый советчик, друг и учитель, приходящий в каждый дом – крайне необходим.
Но его нет. Ни в России, ни у нас никому не нужно такое телевидение, которое стало бы надежным посредником между молодым человеком и реальной, неприкрашенной жизнью. Чтобы он мог создавать отношения с людьми и обстоятельствами. Делать собственный выбор и выстраивать свою судьбу.
Для этого нужно иное телевидение. И совсем другие законы.
А до тех пор будем смотреть новости, сконструированные для нас другими. И даже не надеяться, что когда-нибудь они, в самом деле, станут последними.
Читать по теме: