Валерий Михайлович Питкин был юрким молодым человеком.
Начинал в патриотической молодежной организации – прибежище юных карьеристов, затем нашел высокого покровителя в лице заместителя председателя горисполкома и был взят в святая святых – в «Белый дом», – как называли это здание в народе за цвет его отштукатуренного фасада.
А надо сказать, тогда уже наступили правильные времена, общество и СМИ опять взяли под контроль, всех активных граждан – на карандаш. Многим это было привычно: в памяти еще были свежи времена советского крепостничества.
Питкин тоже глотнул того затхлого времени (будучи тогда еще ребенком-пионЭром). Глотнул – и не поморщился: оно ему понравилось. Поэтому вхождение в новые-старые времена у него проходило естественно, мягко. Без катаклизмов и пертурбаций.
Трудился Питкин начальником отдела «идиотической работы», так его образно обзывали острые на язык горожане. В обязанности Питкина входило пресечение и противодействие. А еще – контроль и всяческое торможение независимых СМИ, которых за несколько лет относительной свободы, случившейся по историческому недоразумению двадцать лет назад, появилось, как грибов после дождя. Это являлось первоочередной, первостепенной, главной задачей его отдела.
В секретных инструкциях, выданных ему, так и было записано, «противодействие деструктивному влиянию негосударственных СМИ».
И Питкин бдел, противодействовал.
Основной его заботой и головной болью, понятное дело, было издание Вацлава Принципа – «Предпоследние новости».
Дело в том, что Принцип пошел на принцип и отказался подчиняться отделу «идиотической работы». В своих редакционных колонках он бичевал местных чиновников налево и направо. И, хотя некоторые из них были тайными садомазохистами, им эта публичная порка была все же не по нраву. Ощущения не те.
Принцип и его издание беспощадно выводили на свет истины неприглядные дела и поступки чиновником исполкома и городского совета. Замахивались на силовые и контролирующие органы. На столпы и основания молодой, развивающейся идеологии их государства.
Это было ЧП районного масштаба.
Решили действовать – аккуратно, тайно, без шума и пыли. Начали с подтягивания идеологических сил и распределения обязанностей в этой неравной битве с Принципом.
У соседей, в другом городе, был аналогичный опыт борьбы. Питкина с отделом пригласили туда на обучающий семинар.
Главный идеолог главного в их области города, организовавший этот семинар, был тоже человеком весьма молодым и тоже весьма юрким: к 32 годам успел и журналистский факультет «кончить», и главредом районки поработать, и заместителем председателя райсполкома побывать…
Сверкая прямоугольными очками, мерцая синтетическим костюмом, растягивая гласные, он шесть часов, с перерывом на обед, окормлял свою идеологическую паству.
Было сказано много филологически правильных (но по нутру своему – как это прекрасно понимали все присутствующие, – гнилых, искажающих истину) слов, общая задача которых заключалась в том, чтобы показать, как можно системно бороться с оппозиционным, деструктивным, вражеским, желтым изданием Принципа.
«Отсекаем от них систему распространения, которая полностью находится в наших руках; предупреждаем предприятия и учреждений об ответственности за проведение подписки на это, с позволения сказать, издание; изолируем их от рекламодателей, – также строго предупреждая последних об ответственности… И, таким образом, достигаем искомого результата. Но главное – лишить их рекламы! Поскольку современные средства массовой информации пополняют свои редакционные бюджеты, в основном, за счет нее… Запомните, главное – реклама!..»
К концу семинара, начуп (начальник управления) так разошелся, что его еле остановили: иногородним надо было, как говорится, уже и честь знать – разъезжаться по домам.
На обратном пути, в райисполкомовском автобусе, как это водится, стали снимать стресс, выпили по надцать капель.
Закуски почти не было, всех развезло, раскачало, растрясло. В том числе – идеологически. И вот уже кто-то завел крамольные речи, послышались анекдоты про Самого, зазвучали нехорошие слова…
И Питкин, опьянев больше всех, но, из последних сил держа идеологическую оборону, все повторял заплетающимся языком своим сотрудникам: «Главное – отсечь от Принципа (ик) и его газеты (ик) рекламу!»
«Рекламу давать можно, – силился он объяснить общую политику, но только не Принципу! Только не Принципу!..»
Вацлаву Сигизмундовичу рассказали, конечно, об этом семинаре и этих автобусных экзерсисах Питкина.
Он пожал плечами, сказал: «Имбицилы». И добавил: «Идеологические». А потом еще добавил: «В ассортименте».
