Недавно «имел случай» поговорить с одним из бобруйских «негосударственных» журналистов. К слову, можно сказать, моим «крестником» в журналистике, я публиковал его первые материалы в середине 90-х.
Ранее мы были благорасположены друг к другу, общались по-дружески. Но потом невидимая идеологическая линия, прошедшая по судьбам многих в этой стране, развела нас по разные стороны.
И вот: встретились, поговорили…
Политика – это для «оппов»
Выяснились презабавные вещи. Оказывается, мой младший коллега (впрочем, некоторых из них я уже давно величаю про себя не иначе как «калеками идеологическими») заимел теперь новый лексикончик (в последний раз мы общались с ним, примерно, девять лет тому назад), из «репертуара» господ Гигина, Якубовича и иже с ними...
Представителей «системной» или «внесистемной» белорусской оппозиции он теперь называет так же пренебрежительно, как и они, оппами. Словно бы опыт мировой цивилизации не учит нас, что оппозиция – это необходимейший элемент, неотъемлемая часть нормального политического процесса в любом современном государстве.
Как можно было понять, мой бывший товарищ, ничтоже сумняшеся, и меня зачислил в разряд «оппов». Хотя знает, что ни в каких партиях я никогда не состоял, прийти к власти не стремился, и все 20 лет в журналистике занимался лишь журналистикой.
Ввиду этого открытия пришлось, по старой памяти руководителя Школы молодого журналиста, прочесть небольшую лекцию, что такое журналистика и что такое политическая «оппозиция».
Не убедил. Мой коллега остался при своем мнении: писать о политике – это, мол, удел «оппов» (то бишь меня), а он/они – «третья сила». То есть – ни за кого.
Я уточнил: в моих словах не было призыва быть за кого-то. А тем более вступать в какую-либо партию. Я лишь предлагаю придерживаться классической журналистики, следовать принципам журналистской этики и не закрывать глаза на общественно-политические процессы и тематику, связанную с ними.
Постояли, посмотрели друг на друга и разошлись. Ни с чем.
Кто виноват?
Вот так оказалось, что за то время, что мы не общались, с моим «крестником» произошли те же метаморфозы, что и со многими государственными журналистами. Отличие его лишь в том, что он формально имеет отношение к частной, негосударственной прессе.
Но, как видим, это теперь ни на что не влияет: идеологической «дрессировке» подаются и те, и другие.
Но почему так происходит и кто виноват?
В начале и середине 90-х (я – свидетель!) в белорусской журналистике была совсем другая ситуация. Нормальная. Все мы, журналисты, были в одной лодке и никто не делал разделения: это – «частники», а это – «государственники», эти – «чэстные», а вот эти – наоборот…
Например, главред «Народной Воли» (теперь) Иосиф Павлович Середич тогда мог без зазрения совести поговорить с неплохим журналистом Павлом Изотовичем Якубовичем (теперь – главредом «Советской Белоруссии»). И никто бы не стал смотреть косо или, тем более, помечать что-то в их личном деле…
Но теперь – иные времена, иные нравы и ситуации.
Как-то один из друзей нашей редакции со смехом рассказал мне, что некоторые мои коллеги боятся даже случайной встречи со мной где-нибудь в городе (один из них признался ему в этом), не говоря уже о том, чтобы остановиться и поговорить…
Как бы чего не вышло! А что подумает «Марья Ивановна» из горисполкома?.. Как бы не обратили внимание на этот контакт люди из Комитета!
Дожили.
Но кто виноват в таком вот положении вещей? Пресловутая «Марья Ивановна» или «люди из Комитета»? Да нет, сами мы и виноваты. Сами допустили эту «дрессировку», сами деградировали.
Вручную это, извините, не делается.
Что делать?
Возвращаться. Возвращаться в нормальную, современную журналистику. Любыми путями.
Да, это нелегко, да, возможно, потеряешь в зарплате и карьере. Но нельзя губить в себе журналиста-профессионала. Нельзя быть хитрее хитрого и умнее умного (эти вакантные места уже заняты другим человеком, которого мы все хорошо знаем). Нельзя называть себя третьей силой и делать вид, что в Багдаде все спокойно.
Тем более что третьей силой в нашей стране никому не позволено быть: или с партией власти, или вы опп.
На самом же деле, современный журналист – это не «опп», а, в некотором смысле, «коп» демократии. То есть полицейский. Поскольку, так сказать, находится на страже общественных интересов, которые выражаются (в том числе) в желании людей знать правду о работе государства и нанятых для работы в нем чиновников.
И эта путаница в некоторых журналистских в головах лишь на руку режиму, который, разумеется, не хочет, чтобы за ним кто-то наблюдал, а, тем более, требовал бы отчета о проделанной работе.
Поэтому, отвечая на вынесенный в заголовок вопрос, скажем: белорусскому обществу «дрессированные» журналисты не нужны. И даже вредны и опасны для него.
А вот для тоталитарного государства они просто необходимы, поскольку являются одной из его несущих подпорок, одним из его столпов и оснований.
