Граждане судьи!
Граждане народные заседатели!
Граждане чиновники!
Я виноват!
Виноват я в том, что в течение 20 лет, работая журналистом, разрушал наше молодое процветающее государство (с этим вашим обвинением полностью согласен). Не давал спокойно спать нашим уважаемым государственным деятелям, имеющими в личной собственности виллы стоимостью в 90 лет их доблестной чиновнической службы, несмотря на то, что работают они на своих постах только пять лет…
Виноват в том, что обращал внимание наших читателей на несоответствие вышеупомянутых служащих занимаемым ими должностям. На беззаконие, исходящее от них. На их бессердечие и эгоизм.
Виноват в том, что вступался на страницах печати за слабых сих, защищал, как мог, их права…
Виноват, что своими статьями прекратил избиения и издевательства над подростками во время их экскурсий в колонию для несовершеннолетних… Что после этих публикаций были уволены чиновники…
Виноват, что высмеивал «отцов города» за дела рук их… За их отсталое мышление и желание возвыситься над Церковью – с помощью строительства помпезных памятников, которые обязательно должны быть выше церковных куполов…
В том, что показывал чиновнический обман на выборах…
В том, что некоторые из «достойнейших» госслужащих также потом были отправлены в отставку… Включая руководителя города, к тому времени надоевшего всем своей неадекватностью…
Также я виноват, что участвовал в создании новых газет, которые, как мне известно, вам не нравились – из-за их публикаций, из-за их редакционной политики…
Виноват, что 20 лет, не получая за это ни копейки, был волонтером, строил и поддерживал изо всех сил свободное общество в нашем городе…
Об этом моем преступлении многим неизвестно, поэтому, видимо, надо подробнее…
Началось это давно. Так давно, что уже и вспомнить трудно…
Вначале было Литературное общество, которое я создал, воспользовавшись, ослаблением в те годы идеологического контроля.
Потом – активно участвовал в работе общества жертв политических репрессий. Создал и выпускал каждый месяц их информационный бюллетень. В котором много писал о работе ваших предшественников – в 30-50-е годы; о принципах функционирования тогдашнего репрессивного механизма… (Каюсь, делал я это преднамеренно. И мне известно, что эти публикации вызывали моральные страдания и страх в ваших душах).
Потом, не спрашивая у вас разрешения, я создал общество молодых журналистов, где учил начинающих авторов основам нашей профессии, которая так ненавистна вам.
И это я тоже делал сознательно. Хоть и без всякого умысла.
Но, поскольку это наносило ущерб вашему самосознанию, вашему мировоззрению и крепости вашей власти, значит, надо покаяться и в этом…
Затем же – страшное дело! – я возглавил местных неподконтрольных вам журналистов, а позже стал активным участником правозащитного общества! Потом вступил в общество свободных писателей, которых вы и так, и этак. И всё – никак!..
Каюсь, каюсь и еще раз каюсь!
Все это сильно ослабило вас, вызвало нравственные потрясения в ваших душах, нанесло ущерб вашей жизненной философии, а также – репутации…
Я знал о вашем «высочайшем» желании, чтобы мы перестали работать, перестали вести свою «подрывную» деятельность, которая, по вашему мнению, представляла прямую, непосредственную угрозу вам…
Мне также передали ваше пожелание, чтобы я уехал в другой город или в другую страну…
Но я не сделал этого, хотя понимал, что это принесет вам нестерпимую боль…
Более того, я возглавил столь ненавистное вам издание, с которым вы боролись, которое вы закрывали еще 80 лет тому назад…
Я знал, что это будет для вас как апокалипсис, как ад, пришедший к вам в гости, как ветхозаветная мука…
Но я не отказался от своих преступных планов, продолжил выпуск этого издания…
Мне известен масштаб последствий... То, что на время в нашем городе в аптеках исчезли валериановые капли, настойка с антисоветским названием «Пион уклоняющийся», кордиамин и валокордин…
Знаю, что реанимация местной больницы работала на износ, не справляясь с жертвами морально-нравственных переживаний, появлявшихся лишь из-за факта нашего существования…
Сколько ваших коллег-чиновников выбросилось с верхних этажей горисполкома с криком «он идет!»
Сколько работников вашей полиции застрелилось из табельного оружия!
Сколько сотрудников ваших спецслужб удавилось на собственных ремнях в своих кабинетах!..
Вы говорите, что это – преувеличение, что такого не было…
Но, граждане судьи, думаю, по совокупности всех преступлений, я заслуживаю самого сурового наказания – уважения народа!..
Конвой!
(Входит идеологический конвой – в серой полевой форме с нашивками на рукавах, в блестящих касках и с короткими автоматами в полусогнутых руках…).
Аlles.
