Типичная, каждодневная ситуация: приехала съемочная группа, чтобы снять какого-то человека. Оператор ходит вокруг, присматривается, передвигает стул, задергивает шторы. Потом отдергивает. Ставит свет справа, потом, чертыхнувшись, – слева.
Что он делает? Почему нельзя все снять все «как есть»? Как «в жизни»?
Однажды на глаза мне попался такой сюжет. Кто-то из студентов наспех снял авторитетного политика соседней страны, и тот, застигнутый врасплох, произнес несколько фраз по поводу очередного недоразумения, возникшего в результате действий белорусских властей.
Политик был одет в мягкий свитер, снят в «три четверти», и это только подчеркнуло животик пожилого человека, округлость плеч, некоторую одутловатость лица. Речь его была скомканной, не совсем внятной, он еле-еле заканчивал предложения, явно будучи отвлеченным чем-то другим, более важным для него в тот момент.
На Youtube.com этот сюжет наверняка можно найти, но я не хочу давать на него ссылку, потому что растиражирую творческий брак, когда дилетантские действия непрофессионала нанесли ущерб имиджу политика. Хотя он, автор сюжета, хотел как лучше и снимал «как в жизни».
Другой пример. Серьезный, уважаемый журналист, славящийся своими острыми материалами, создал видеоблог, который, по сути, дискредитирует его. Почему? Объясню ему как-нибудь при встрече…
Третий пример. Многочисленные «Интернет-вещания» в большинстве своем начисто лишены эстетической привлекательности и композиционной цельности. Но участвующие в них, весьма креативные и уважаемые люди, довольны: их видят и слышат, и они говорят что хотят!
И вот здесь-то и кроется главная ловушка: несложность получения «картинки» при помощи современной аппаратуры – мобильной и послушной – рождает опасную иллюзию легкости создания «продукта», пригодного для распространения в массовой аудитории. Да и само тиражирование, благодаря Интернету, стало доступным. Из этого возникает упоительное ощущение всемогущества. А это всегда обманчивое чувство, у кого бы оно ни возникало.
Вернемся к нашему первому сюжету. Каковы были бы действия профессионала в этой ситуации?
1. Предупредить политика о съемке заранее.
2. Попросить надеть темный костюм, скрадывающий естественные изъяны фигуры.
3. Выбрать место съемки. Пусть это будет рабочий кабинет политика, но мы тут «похозяйничаем»: переставим настольную лампу, сдвинем предметы на столе, подвигаем героя относительно фона на стене. Определим ракурс и крупность плана. Если нас не устраивает кабинет, выведем политика в кулуары или на улицу. Но не оставляем все на самотек: у нас есть художественная задача, и мы должны ее выполнить.
4. Поколдуем немного и выставим хороший свет (или грамотно используем естественный). Он уберет одутловатость лица, тени под глазами, подчеркнет острый блеск глаз, характерные мимические движения.
5. Предварительно разговорим, собеседника, точно направленными вопросами выведем на тему, «разогреем» его до нужного эмоционального состояния, когда он не только будет говорить важное, но сделает это эмоционально и выразительно.
6. Смонтируем сюжет, придав ему четкую композиционную структуру, логический и эмоциональный финал.
При этом мы на иоту не исказили суть позиции политика. Мы просто сделали так, чтобы зрителем она была понята и прочувствована. На это и были направлены все «ухищрения» профессионалов.
Предвижу вопрос: а если человек нам не симпатичен (мягко говоря)? Если бы мы хотели скомпрометировать «персонаж», то стоило бы все это делать? Как бы мы снимали, например, серийного убийцу?
Ответ: снимать человека с тайной мыслью скомпрометировать в профессиональной журналистике - недопустимо. Принципы не позволяют. Пусть этим занимаются пропагандисты с белорусского телевидения.
Именно так оно показывало альтернативных кандидатов в президенты: в таком свете (в буквальном смысле!), что общее настроение от кадра было тревожным и неуютным. Да и цветовая гамма студийного оформления была такой же. Что ж, по-своему «профессионально», если забыть об этических нормах журналистики.
А убийцу мы бы снимали так, чтобы полнее выявить его внутренний мир, внушающий нам ужас. Но опять же, для этого выставили бы свет, отработали ракурсы и крупность планов, подготовили бы серию острых и нелицеприятных вопросов. Все равно итогом будет зрелище, выстроенное по всем канонам эстетики экранного искусства.
Если же мы готовим передачу в жанре ток-шоу, телевизионной дискуссии, то наша обязанность – пригласить не только тех людей, которым мы симпатизируем, но и их идеологических противников. И всем дать высказаться в одинаковой мере, никого не ущемляя. И, опять же, профессионально (то есть, качественно) выстроим «картинку». Кстати, именно так работали тележурналисты во время президентской кампании 1994 года, ни в малейшей мере не разделяя кандидатов на «своих» и «чужих».
А еще участников программ… гримируют. Не потому, что приукрашивают, а потому, что высокочувствительные камеры цветного ТВ подчеркнут каждый прыщик на лице, тени, морщинки. Что совсем неэстетично. При этом хороший оператор и свет выставит таким образом, чтобы человек выглядел… человеком, от которого мы хотим услышать нечто важное, хотя, возможно, и не согласимся с ним.
А если «как в жизни», то получается просто брак, мусор, который никто смотреть не будет. Что безóбразно, то и безобрáзно
И вот тут возникают вопросы, от которых не отвертеться.
Понятие «правды» на телеэкране не так-то просто объяснить. Если вы берете в руки камеру, то уже обречены: вы отсекаете от «жизни» все, что не попало в ваш видоискатель. Чем вы руководствуетесь при этом? Почему у разных операторов и режиссеров получаются разные репортажи, хотя все они работали на одном объекте, рассказывали об одном и том же событии? И имеют ли они на это право?
Постарайтесь честно ответить на эти вопросы и поймете, что всегда есть две правды: правда реальных событий (она бесконечна) и правда телеэкрана, который предъявляет свои неумолимые требования. К тому же эфирное время летит гораздо быстрее реального, и это тоже закон. Но при этом ТВ должно показывать все «как в жизни».
Язык ТВ – это язык кино, хотим мы этого или нет. Тут важны сочетаемость планов, монтаж, с помощью которого строятся визуальные сообщения, световая партитура, создающая настроение, звуковое сопровождение и пр., и пр. Видеоряд телевидения – это сконструированная профессионалом картинка, под которую такой же профессионал, редактор, подкладывает текст и такие же профессионалы - монтажер и режиссер - вставляют «перебивки», «люфты» и «лайфы», которые требуются для того, чтобы поддерживать внимание зрителя за счет его непроизвольных переключений. А еще важны музыка, темпоритмы речи, тембры голосов, шумы. И много чего еще.
То есть, это искусственный язык, которым разговаривает телевидение. И другого нет.
Но благодаря этому, чрезвычайно ёмкому и концентрированному языку, телезритель мгновенно переносится в пространстве и во времени, слышит в пять минут больше людей, чем видел сегодня за весь день и т.д., узнаёт за год больше, чем его родители за десятки лет своей жизни.
А еще авторам репортажей и телепрограмм нужно учитывать, что ТВ, как любое СМИ, «работает» с психологическими стереотипами. И по-другому просто не может. Ему в считанные минуты, отведенные на сюжет (репортаж) в эфире, нужно не только сообщить нечто новое, но и привязать это новое к сложившемуся представлению о жизни, устойчивому мнению о ней. Объективными исследованиями установлено, что если в материале больше 40% новой информации, он массовой аудиторией не воспринимается вообще («чушь какая-то!»). Поэтому все нужно подавать в установившихся координатах. Визуальных и словесных. И они есть у каждого вещателя. Демократический он или совсем нет.
У белорусского государственного вещателя это «сильная и процветающая Беларусь», «социальное государство» (позитив), «оппозиционеры», «деградирующая Европа» и прочие такие же (негатив). У западного вещателя они тоже имеются, хотя их побольше будет, поскольку картина мира не такая черно-белая. Но они есть, иначе вещатель просто не будет понят своей аудиторией.
Именно поэтому ТВ всегда и оперирует картинками – синонимами истинности. Таковы открытые, мужественные и сердечные лица тружеников, красоты родной природы, впечатляющие индустриальные планы. Чистые улицы городов, веселые школьники, идущие в школу (из школы – неважно!). Или, напротив, негодяи «оппозиционеры», некрасиво жрущие что-то на банкетах, омерзительные морды «деструктивных элементов», бьющих стекла сами знаете где. Что, неправда? Да истинная же правда. Но отобранная и смонтированная так, как нужно автору. Тому или другому.
Таким образом, без стереотипов не обойтись. А они всегда огрубляют многообразную действительность, упрощают ее. Иногда говорят, что ТВ скорее сканирует поверхность события, чем отражает его суть.
Горячих сторонников абсолютной истинности того, что показывают и говорят с телеэкрана, ждут большие разочарования. Так называемую «правду» от начала до конца нам никто и никогда показать не сможет. По двум основным причинам: никакое телевидение не отразит все события дня исключительно в силу их неисчерпаемости. Может, где-то на небесах и существует такое всевидящее «зерцало». Но не на Земле.
Во-вторых, ТВ просто вынуждено прикидываться реальностью, потому что иначе его никто смотреть не будет. Оно выбирает самое важное и сотворяет концентрат по законам эстетики зрелища. Тот, кто часами сидел и монтировал, подбирая лучшие планы, музыку, кто выстраивал сюжет согласно незыблемым законам драматургии, меня поймет.
Поймут те, земные люди, живущие в своей стране, в свое время, озабоченные редакционным заданием, которое сформулировано в силу тех или иных идеологических установок. Не важно, каких. Важно, что без этого не обойтись.
То есть, телевидение говорит искусственным, условным языком, и это непреложный закон.
Но это вовсе не значит, что этим языком нельзя доносить правду. Но как?
Об этом поговорим в следующий раз.
